Выставка Mondrian Evolution, а также выпущенный в её поддержку одноимённый красочный каталог, дают редкую возможность по-новому взглянуть на творчество Мондриана, которое и по сей день взаимодействует с пространством

дизайна, архитектуры, моды и массовой культуры в целом. Экспозиция построена в хронологическом порядке, однако её зрелищность основана на визуальном противостоянии ранних и поздних работ. В девяти залах зрители сталкиваются с повторяющимися мотивами ветряных мельниц, дюн, моря, фермерских домов, отражающихся в воде, и деревьев, изображённых в той или иной степени абстракции. Таким образом, стилистическая многогранность Мондриана репрезентуется кураторами как постоянный поиск единства и самой сути художественного образа.

Пит Модриан любил и часто использовал термин «эволюция», однако вовсе не в дарвиновском смысле этого слова. Он верил,

что абстракция может служить универсальным изобразительным языком, демонстрирующим динамические эволюционные силы, управляющие природой и человеческим опытом. Таким образом, «эволюция» означала накопление опыта как базиса для новой фазы творческого развития, что, в свою очередь, и должно приводить художника к новым и новым открытиям.

Ed. Sam Keller and Ulf Küster for the Beyeler Foundation, Susanne Gaensheimer, Kathrin Beßen and Susanne Meyer-Büser for the North Rhine-Westphalia Art Collection

text(s) by Kathrin Beßen, Ulf Küster, Susanne Meyer-Büser, Bridget Riley, Benno Tempel, Caro Verbeek, Charlotte Sarrazin

graphic design by Irma Boom

English

2022. 264 pp., 308 ills.

paperback with flaps

21.5 x 26.5 cm

ISBN 978-3-7757-5237-4

Вскоре живопись Мондриана приобрела узнаваемый вид, представляя собой различные комбинации прямоугольных фигур, отделённых друг от друга чёрной линией и выкрашенных в синий, красный и жёлтый цвета спектра. Картины были лишены названий — просто «композиции», занумерованные цифрами и буквами. Мондриан называл свои неопластические картины «репрезентациями отношений»; чтобы получить подобные изображения, требовалось придерживаться шести строгих правил.

☚

Первое правило гласит, что средством пластического выражения должна быть плоскость или прямоугольная призма основных цветов (красного, синего и жёлтого) и не-цветов (белого, чёрного и серого). В архитектуре пустое пространство должно быть принято за не-цвет, а строительный материал — за цвет.

Второе правило предписывает эквивалентность пластических средств. Размер и цвета могут отличаться, но они должны быть равноценными. Так, например, равновесие достигается преобладанием не-цвета или пустого пространства и сравнительно небольших участков цвета или материала.

Третье правило связано с дуализмом противоположности пластических средств: цветное и бесцветное, горизонтальное и вертикальное, маленькое и большое. Здесь Мондриан ссылается на греческого философа Гераклита Эфесского, понимавшего мир как непрерывную игру противоположностей: не может быть дня без ночи, белого без чёрного, добра без зла. Эти антитезы поддерживают постоянное взаимодействие, движение к равновесию и гармонии. Гераклит называл это движение panta rhei — все существа движутся, и ничто не остаётся на месте. Данная идея была чрезвычайно привлекательна для Мондриана, поскольку он стремился достичь равновесия материального и духовного, индивидуального и универсального.

Согласно четвёртому правилу, постоянное равновесие достигается отношением положения и выражается прямой линией (границей средств изображения) в её принципиальной оппозиции (прямоугольной).

Пятое правило уточняет, что равновесие, которое нейтрализует и устраняет средства изображения, создаётся отношением пропорций, в которых они взяты и которые являются источником «живого ритма». Этот ритм достигается разнообразием длины и ширины окрашенных и неокрашенных прямоугольных плоскостей, а также разнообразием длины и ширины чёрных прямых. «Живой ритм» задаётся художником или архитектором интуитивно.

Шестое правило предписывает исключить любую симметрию, в том числе и систематический ритм.

Андрей Епишин

Как теоретик Мондриан видел основной художественной задачей полное освобождение от природы, «денатурализацию» искусства и жизни. Мир чувственных впечатлений, с которым человеку приходится иметь дело, есть постоянный источник страданий. Это обманчивый, ложный мир, сотканный из противоречий. Всё в нём ограничено, замкнуто и субъективно. Истинные отношения вещей «завуалированы материей», и люди, не знающие их, являются рабами материальных интересов, а потому стремятся к собственной выгоде за счёт других. Они страдают от внутреннего дисбаланса, вызванного отсутствием равенства между материальным и духовным. Беспокойство по поводу неравенства находится в центре его теории искусства. Он утверждает, что неравенство является результатом не только внутренних, но и внешних факторов: внешне индивидуум выведен из равновесия политическими, экономическими и социальными правилами и нормами. И лишь в абстрактном искусстве всегда возможна гармония, независимо от размера и цвета элементов, если последние эквивалентны друг другу. Таким образом, абстракция вообще и неопластицизм, в частности, изображают жизнь не такой, какая она есть, а такой, какой она может и должна быть.

Для современного зрителя примечателен не только оригинальный художественный метод, но и само мировоззрение Мондриана, основанное на социально-эстетической утопии. Эта утопия служит ярким доказательством того, что абстрактная живопись во многом воспринималась художником не как искусство, а как некая мистерия, ведущая посвящённых в иной, лучший мир. Отдельного внимания заслуживает уверенность Мондриана в эквивалентности теософии и абстракции. Общим для двух доктрин была вера в принцип имматериализма, уже отстаиваемый другим абстракционистом — Василием Кандинским.

«Пластическое искусство показывает нам, что настоящая свобода — это не взаимное равенство, а взаимная эквивалентность.

В искусстве формы и цвета имеют разное измерение и положение, но равноценны. Точно так же, благодаря большей взаимной эквивалентности отдельных элементов, наша жизнь может быть лучше, чем она есть сейчас. Своей свободой искусство всегда создаёт известную взаимную эквивалентность своих составных форм и показывает необходимость этой свободы в жизни человека», — писал Мондриан в 1942 году.

Согласно Мондриану, устранение неравенства посредством неопластического искусства состоит из двух отдельных этапов:

искусство должно быть освобождено, а затем интегрировано во все аспекты человеческой культуры — архитектуру, музыку, танец, театр, кино и литературу. Устранив субъективные, символические и нарративные элементы, а также художественные «трюки», освобождённое искусство сможет демонстрировать чистые эквивалентные композиции, которые послужат чертежом нового совершенного общества. Каждый индивидуум будет окружён чистыми эквивалентными отношениями неопластицизма, что усилит эквивалентность человеческой психики и человеческого dasein (бытия). Новый человек будет использовать свой внутренний покой для создания моральной, реляционной, экономической и политической эквивалентности. Конечно, идея Мондриана использовать искусство в качестве визуального плана и руководства для создания нового общества даёт ему особое положение не только в истории искусства, но и среди мыслителей-утопистов ХХ

века. С другой стороны, философия художника явилась лишь ещё одной вариацией на тему неоплатонизма. Это подтверждается тем влиянием, которое оказал на него и на других членов группы De Stijl их современник теософ и математик Матье Шёнмакерс. Теория Шёнмакерса, имевшая ярко выраженный религиозный характер, рассматривала вещи с точки зрения творческого усилия Бога, а человеческое мышление — как способность понять этот замысел или конструкцию, пластическую математику вещи изнутри. Труды Шёнмакерса стали для Мондриана не просто источником терминологии, но одним из катализирующих факторов, которые помогли ему объединить различные тенденции в одну отчётливую узнаваемую

форму.

Пит Мондриан был на удивление плодовитым теоретиком. Он написал более сотни эссе на тему взаимодействия искусства и общества на голландском, французском и английском языках. Художник был искренне убеждён, что структурирование повседневной жизни в соответствии с видимой простотой и осязаемым балансом его неопластических полотен приведёт к повышению морального и физического благополучия человеческого сообщества.